Чужак. Охота - Страница 9

– Мне приказано арестовать вас и доставить… Но я не хочу этого делать. И дело тут не в том, что меня послали на смерть, а в другом. Я хочу предстать чистым перед Ним.

– Как ни странно, но я тоже. Сколько лет я был простым рыцарем ордена Храма, я никуда не лез, я ни во что не вмешивался, я только изредка советовал влиятельным магистрам ордена, и все. Я ни во что не вмешивался! Я только изредка менял свою внешность. А знаешь, монах, что из этого получалось? Да они почти всегда отвергали мои советы! Я устал, я устал от столетий битв и столетий неудач, теперь я простой рыбак. Жак де Моле сделал свой выбор – и пусть за него полностью отвечает. Кстати, можете меня арестовывать, сопротивляться я не буду.

– Я не хочу этого делать.

– А придется, если вы этого не сделаете, то что будет с вами? Я могу предсказать ваше будущее, а потом ко мне заедет менее вменяемый и разумный человек или просто фанатик. Я не хочу никого убивать, но иногда приходится. А откуда вы знаете, что я Иной?

– Рим предоставил мне некие сведения. Предоставил специально, об этом меня предупредили друзья, живущие в этом великом городе.

– Вот ведь суки! – восхитился я. – Нарушают Соглашение непрямым образом. Климент, ты еще больший подонок, чем я думал. Что вы знаете о Соглашении, доминиканец?

– Ничего. И ничего не хочу знать, тогда я точно умру. Если вы позволите, я бы хотел вас пригласить на беседу – она продлится недолго, и к вечеру вы вернетесь в свой дом.

– Да легко.

– Да, – посмотрел я на храм, выстроенный Каритом. – Красиво, отлично, да просто великолепно все построено и в такие сжатые сроки. Карит, я тобой горжусь. И как-то он мне очень напоминает храм Создателя в Килене. Ну это понятно, ты ведь там срочную службу в качестве наказания отбывал викарием, после окончания одного интересного заведения, которое не совсем является духовной семинарией. Военкомат тебя призвал и все прочее, отработай долг родине. Храм почти один в один, класс. Ты наверняка досконально изучил параметры, стиль и все что угодно твоего бывшего храма. А теперь ты, Карит, будешь кое-что переделывать.

– Что? Тебе же он понравился! – возмутился юный епископ.

– Понравился, не спорю. Красивый храм для мирных мест. Каюсь, зря я хоть раз не заехал сюда на смотрины и пустил все дела на самотек. Теперь нужно будет переделать такие широкие и красивые окна в бойницы, увеличить толщину внешних стен, а также поставить решетки везде, где только можно, купол серьезно укрепить, входные ворота на более прочные поменять и много чего еще сделать по мелочи. Короче, получившаяся при подписании акта приемки-сдачи эта маленькая крепость должна дать шанс запершимся в ней разумным хоть две недели прожить, выдержать непрерывные атаки орд гоблов или иных тварей, или измененных. Карит, твою бога душу мать! Ты где сейчас находишься, в Килене? Ты сейчас находишься в Пограничье и строишь на века. Хрен знает, что тут будет через несколько десятков лет. Вдруг еще одна орда гоблов? Вдруг она сумеет внезапно перелезть через стену перевала каменных извращенцев? Не надо так тоскливо хвататься за голову, епископ. Школа Джокер тебе поможет, и все мелкие недостатки в ближайшее время исчезнут. Кстати, хорошо, что храм не освящен, проблем с применением магии здесь не будет.

– Вы ни в чем не виновны, – заявил мне доминиканец, – вы можете идти.

– Вот даже как? – восхитился я. – А если бы я был хоть в чем-то виновен? В сношениях с дьяволом, как обвиняли арестованных тамплиеров во Франции? Да еще во многом другом, даже в похищении юных крестьянок и юных крестьян для своих утех?

– Хватит издеваться, Иной, – устало вздохнул инквизитор. – И вы и я понимаем, кому выгодно уничтожение вашего бывшего ордена и присвоение его средств. А также списание своих долгов. Нигде, кроме Франции, на ваших бывших братьев серьезных гонений нет, и пытки при допросе применяются только там.

– А может, и меня стоит попытать? – поинтересовался я.

– А вы в ответ разрушите прецепторию ордена доминиканцев и убьете всех живущих здесь монахов. Мне этого не надо. Пусть хоть сам папа римский мне прикажет, но я этого делать не буду. Я так понимаю, что пытками нарушу это некое Соглашение, я прав?

– Полностью, Иной не может напрямую воздействовать на человека – это один из основных принципов, но если человек сам решит без всякой причины – по глупости, по недоразумению и так далее – причинить вред Иному, то за все возможные последствия этого поступка и выбранной меры наказания человеку Иной никакой ответственности не несет. Он в своем праве.

– Теперь я понимаю, насколько у меня серьезные враги в Риме и в руководстве ордена доминиканцев.

Боль, боль пронзила меня! Я рухнул на колени. Вскочивший и начавший суетиться вокруг меня инквизитор, вбежавшие в комнату охранники и монахи, вода, льющаяся мне на голову, я не чувствовал ее, я ее просто видел, я чувствовал только боль.

– Лучиана! – прохрипел я. – Она умирает – это ты сделал?! – Одежда стала трескаться на мне, я уперся головой в потолок. – Ты сделал? – Мой холод схватил инквизитора и поднес его к моему лицу. – Ты специально выманил меня сюда, а тем временем приказал убить мою не виновную ни в чем жену. Что же ты за мразь?

– Выйти всем! – закричал монах. – Иной, успокойся и не убивай меня и всех, кто здесь находится, я ни в чем перед тобой не виноват, – сказал доминиканец, когда мы остались наедине. – Жизнью клянусь, клянусь своей верой в Иисуса Христа. – Отпущенный мной инквизитор рухнул на пол.